Больше всего старинных открыток с видами взморья посвящены вовсе не шумным центральным посёлкам, а удалённому Кемери. В царской России его называли «Остзейский Пятигорск». Вот что пишет московский литератор Сергей Филиппов, отдыхающий на Штрандте в 1890-е годы. «Риго-Тукумская железная дорога привезёт вас в Кеммерн, отстоящий от Дуббельна в 18 верстах. Кеммерн считается Остзейским Пятигорском, только холодным… Кеммерн уже значительно отошёл от залива. Он расположен в лесу и на таком сыром грунте, что по вечерам вы чувствуете влажность на вашем платье. Правда. Его теперь осушают и довольно успешно… В 1891 году Кеммернские серные воды испытали коренную реформу в своём управлении. Бывшая до сих пор чисто немецкая администрация вод, так называемая комиссия, была упразднена и управление вверено, по примеру Липецких и Старо-Русских вод, одному лицу – директору врачу, назначаемому медицинским департаментом министерства внутренних дел. Таким директором состоит ныне Кулябко-Корецкий. Нужно отдать ему справедливость: за сравнительно короткий промежуток времени он многое успел сделать в Кеммерне, многое упорядочить. Немцы, собственно немецкие бароны, посмотрели на это косо и перестали сюда ездить. Кеммерн, конечно, от этого много не потерял, даже, пожалуй, выиграл: его стала посещать более демократическая публика, для которой он, разумеется, и нужен…»
Так на взморье принимали грязи.
В Кемерском парке и сегодня можно увидеть символическое дерево, на котором высечены имена всех руководителей курорта далёких лет. Есть на нём и имя Кулябко-Корецкого. В 1904-м его сменил профессор Александр Лозинский, которому суждено было стать основателем российской бальнеологии. Уже в советское время профессор возглавлял не Остзейский Пятигорск, а настоящий, где работал до начала 1960-х.
А история Кемери связана не только с русскими врачами. Названием курорт обязан лесничему Кеммерсу, в домике которого в далёком XVIII веке остановились первые пациенты. Сульфатно-кальциевую воду с болотистых источников им приносили вёдрами. В 1801-м рижский химик Ловиц провёл первый химический анализ кемерских вод и объявил, что они врачуют десятки болячек. На целебные болота поехали немцы из Риги и Курляндии. А первое ванное заведение было основано в 1838-м – Николай Первый выделил 100 тысяч рублей для создания лечебницы, да ещё 760 гектаров земли – на разбивку парка. Этот год и принято считать датой рождения курорта.
На рубеже XIX-XX веков остзейскую знать теснят гости из Петербурга и Москвы. Перерывы между процедурами отдыхающие коротают в прогулках по великолепному парку, разбитому садовым архитектором Вагнером.
В 1893-м для православных гостей построили деревянный храм Петра и Павла – по проекту губернского архитектора В.Лунского. А в 1912-м открылось прямое железнодорожное сообщение Москва-Кеммерн.
В довоенной Латвии развитие курорта не останавливалось.
«Местные серные источники привлекают большое число иностранцев», - писал о Кемери путеводитель 1930 года.
В парке построили роскошную гостиницу – «Kemeri», в посёлке – симпатичный ресторан и водонапорную башню по проектам известного латышского архитектора Фридриха Скуиньша (автора зданий кинотеатра «Рига» и Кабинета министров). При «советских оккупантах» Кемери стали символом курортной медицины всего Союза. Как пишет экс-депутат Юрмальской думы Даце Кезбере в книге «Юрмала. Город у моря», в Кемери было открыто 10 санаториев, в которых работало свыше 100 врачей. Названия здравниц «Латвия», «Даугава», «Кемери», «Дзимтене» были известны далеко за пределами республики.
Сегодня от санаторного прошлого Кемери остались старинные открытки, павильоны и беседки в некогда роскошном парке, да символическое дерево с именами врачей, сделавших всё, чтобы курорт стали называть Остзейским Пятигорском.
